Неоклассика в Петербурге начала XX века: живопись и архитектура

Среди стилистических симпатий первой трети XX века можно выделить два параллельных направления – модернизм и неоклассицизм. Последний наиболее ярко проявился в творчестве объединения «Мир искусства», зародившегося в Петербурге. Оно сформировалось в конце 1890-х годов, а его активными представителями были Бенуа, Сомов, Дягилев и Нувель, которые обращались к старым формам и встраивали их в современность. В этой статье мы рассказываем, как неоклассицистический дух времени проявился в двух видах искусства – живописи и архитектуре.

Живопись

«Мирискуссников» объединяла общая тяга к ретроспективизму (заимствованию старых форм), но некоторые из них запомнились именно как представители неоклассицизма. Например, Василий Шухаев и Александр Яковлев. В соавторстве они создали выразительную работу – автопортрет «Арлекин и Пьеро» (1914), – при создании которой художники попытались возродить форму классического портрета.



Авторы повторили «академичность» старых мастеров, локальность цвета (способ изображения предметов в цвете, соответствующем оригинальной окраске объекта, без учета светотени и рефлекса), бесфактурность – плоскость – мазка, исключающую рельефность, которая есть, например, у Ван Гога. 

Чтобы лучше понять, о чем речь – сравните этот двойной портрет с четой Арнольфини кисти Яна ван Эйка. Написанная в 1434 году картина мастера северного Возрождения послужит хорошим примером, с которым можно сравнить технику создания «Арлекина и Пьеро».



Кстати, в 1910 году, за несколько лет до написания работы, театральный режиссер Мейерхольд ставил в Петербурге пантомиму по мотивам пьесы «Подвенечная фата Пьеретты» Шницлера, главными героями которой как раз и были Пьеро и Арлекин. Художники, Яковлев и Шухаев, так прониклись представлением, что подружились с труппой, а позднее были приглашены сыграть в спектакле в главных ролях. Так, по всей видимости, и зародилась идея этого портрета! 

Архитектура

Конечно, Санкт-Петербург славится не одним зданием, спроектированным в русле неоклассицизма. Не имея возможности упомянуть все, выделим одно – наиболее показательное, и к тому же – эффектно расположенное. Доходный дом Иоффа на Пяти углах (Загородный пр., 11 / ул. Рубинштейна, 40) был построен в 1913–1914 годах по проекту Александра Лишневского.



Здание украшено рельефными панно с изображением кадуцеев – античных жезлов, связанных с мифом об Аполлоне и Гермесе. Вокруг башни стоят амфоры – вазы, которые были символом изобилия для древних греков и римлян. Ионические капители – венчающие части колонн в греческом стиле – украшены цветами и другими декоративными элементами. Здание отличается изобилием скульптур, но самые интересные и большие встроены в четыре фронтона (треугольные скаты на верхушках фасадов): две фигуры опираются на вазы, а третья, меньшего размера, находится по центру. Эта композиция отсылает к фрагменту надгробия Медичи, который создал Микеланджело в 1520 году.



Лишневский свободно играет с классическими формами. Да и сам доходный дом – явление, закрепившееся в архитектурной практике только в XIX веке, не имеющее прямого отношения к старой классике. Причудливость карнизов дома Иоффа и вся пышность архитектурной оболочки говорит о тяготении этой работы скорее к маньеризму (от итал. maniera — манера, вычурность), чем к высокому ренессансному стилю. 

Кстати, при советской власти Лишневский будет творить в духе «сталинского неоклассицизма». Например, по его портрету построен дом №8 по 8-ой Советской улице – с большим парадным двором, размашистыми фасадными элементами и тройной аркадой на верхнем этаже здания. 

Тем, кому интересны неоклассики начала XX века, советуем также присмотреться к живописным работам Бориса Кустодиева и Зинаиды Серебряковой, а в архитектуре – к проектам Мариана Перетятковича и Владимира Щуко. У всех этих авторов можно (и нужно!) искать тонкие, иногда забавные, переработанные классические стили.