«Чайка»: история премьеры «трагичнейшей комедии в русской комедиографии»

Чехов определял «Чайку» как «комедию» очень условно. Ему хотелось выйти за рамки жанровых ограничений и штампов. «<...> Много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви», — писал он о своей будущей пьесе.

Неудивительно, что психологичная драма с едва уловимыми внутренними конфликтами и отсутствием внятного сюжета оказалась непонята первыми читателями. Даже талантливые, лично знающие Чехова артисты Александринского театра не смогли понять масштаб постановки.

Актриса Вера Комиссаржевская, исполнительница роли Нины Заречной, оказалась одной из немногих, кому открылась красота и гениальность «Чайки»: «Никто так верно, так правдиво, так глубоко не понимал меня, как Вера Федоровна... Чудесная актриса», — писал драматург. 

Провал премьеры в Александринском театре случился не только по вине творческой команды театра, но и из-за череды случайностей. У публики было твёрдое убеждение, что главную роль сыграет известная комедийная актриса Елизавета Левкеева. Поэтому зрители были в весёлом расположении духа и вели себя так, будто смотрят лёгкую комедию, смеясь и аплодируя после каждой реплики. Вера Комиссаржевская тогда чуть не расплакалась прямо на сцене.


После первого акта публика поняла, что Левкеевой уже не будет. Зрители стали открыто перешёптываться и даже освистывать непонятую постановку. Для Чехова премьера стала большим потрясением: он сбежал из театра, не дождавшись окончания спектакля. Он рассказывал об этом дне Владимиру Немировичу-Данченко: «Театр дышал злобой, воздух спёрся от ненависти, и я — по законам физики — вылетел из Петербурга, как бомба».

Ещё сильнее ударило по драматургу то, что после провала от него стали отворачиваться люди, которых он считал своими друзьями. После этого он заявил, что больше ничего и никогда не будет писать для театра. Про «Чайку» он и слышать ничего не хотел. Владимир Немирович-Данченко долго и упорно уговаривал Чехова подарить комедии вторую жизнь на сцене МХАТа. Антон Павлович сдался, и, как оказалось, не зря.

Близкие писателя были встревожены: они всерьёз считали, что второго провала Чехов может просто не пережить. Немирович-Данченко и Станиславский понимали всю ответственность и трепетно отнеслись к постановке, проработав все штрихи и полутона. Роли исполнили: Ольга Книппер (Аркадина), Константин Станиславский (Тригорин), Всеволод Мейерхольд (Треплев), Мария Роксанова (Нина Заречная).

Во второй раз «Чайка» расправила крылья и взлетела. «Как мы играли — не помню. Первый акт кончился при гробовом молчании зрительного зала. Одна из артисток упала в обморок, я сам едва держался на ногах от отчаяния. Но вдруг, после долгой паузы, в публике поднялся рёв, треск, бешеные аплодисменты. Занавес пошёл... раздвинулся... опять задвинулся, а мы стояли как обалделые. Потом снова рёв... и снова занавес... Мы все стояли неподвижно, не соображая, что нам надо раскланиваться. Наконец, мы почувствовали успех, и неимоверно взволнованные, стали обнимать друг друга, как обнимаются в пасхальную ночь», — вспоминал Станиславский.

Чехова на премьере не было, но он был счастлив, узнав об успехе. Он отблагодарил Немировича-Данченко медальоном с надписью: «Ты дал моей “Чайке” жизнь. Спасибо!».

Фото: ria.ru