Балет «Шопениана. Видение розы. Лебедь. Шехеразада» в Мариинском театре

Вечер балетов Михаила Фокина

«Шопениана». Балет на музыку Фредерика Шопена.

Фокинская «Шопениана» – это оммаж эпохе романтизма с ее «белым балетом», летящими арабесками, воздушными танцами бесплотных сильфид и вечной тоской по идеалу. Вдохновленный старинными гравюрами – изображениями легендарной Марии Тальони и ее современниц и уставший от моды на виртуозность и демонстрацию балетной техники, Фокин в начале ХХ века сочинил бессюжетную зарисовку «в стиле того давно забытого времени, когда в балетном искусстве господствовала поэзия, когда танцовщица поднималась на пуанты не для того, чтобы продемонстрировать стальной носок, а для того, чтобы, едва касаясь земли, создать своим танцем впечатление легкости, чего-то неземного, фантастического».

Хореограф писал: «Я старался не удивлять новизной, а вернуть условный балетный танец к моменту его высочайшего развития. Так ли танцевали наши балетные предки, я не знаю. И никто не знает. Но в мечтах моих они танцевали именно так».

«Видение розы». Балет на музыку Карла Марии фон Вебера.

«С закрытыми глазами ищет Девушка, призывая, свое Видение. Spectre ни в одном движении не похож на обычного танцовщика, исполняющего для удовольствия публики свои вариации. Это – дух. Это – мечта. Это аромат розы, ласка ее нежных лепестков», – рассказывал Михаил Фокин о своем сочинении «Видение розы». Его идея родилась из стихотворения романтика Теофиля Готье:
Гляди, гляди, я призрак розы,
Тобою сорванной на бал…

Созданная в 1911 году для «Русских сезонов», эта миниатюра стала одним из символов дягилевской труппы. Девушка Тамары Карсавиной меланхоличной истомой задавала действу атмосферу мечты-воспоминания, а полетный прыжок Вацлава Нижинского, обессмертившего своим гением роль аромата розы, приводил публику в экстаз. Образы первых исполнителей дуэта со знаменитых рисунков-афиш Жана Кокто для многих европейцев начала ХХ века ассоциировались со всем передовым в балете того времени.

«Лебедь». Миниатюра на музыку Камиля Сен-Санса.

«…Нашей совместной (с Анной Павловой) работой был «Умирающий лебедь». <…> Для постановки танца потребовалось всего несколько минут. Это была почти импровизация. Я танцевал перед ней, она – тут же, позади меня. (…) До этой постановки меня обвиняли в том, что я увлекался танцами «босоножек» и вообще отрицательно относился к танцу на пуантах. «Умирающий лебедь» был моим ответом на эту критику. Этот танец стал символом нового русского балета. Это было сочетание совершенной техники с выразительностью. Это было как бы доказательством того, что танец может и должен не только радовать глаз, он должен проникать в душу», — Михаил Фокин. Фрагменты из статьи «Воспоминания балетмейстера».

«Шехеразада». Балет на музыку Николая Римского-Корсакова.

В 1910 году «Шехеразада» произвела фурор в Париже. Едва откричав «браво» на премьере «Русских сезонов», модницы поспешили облачиться в восточные шальвары и чалмы, подобные придуманным для спектакля художником Бакстом, изготовители тканей запустили в производство полотна с орнаментами в голубых с оранжевым тонах, ювелиры с небывалым успехом стали продавать броские украшения, напоминавшие те, в которых блистали артисты на сцене. На сенсацию и рассчитывал Сергей Дягилев, задумывая к показу в Париже балет на сюжет из «1001 ночи» со сказочной музыкой Римского-Корсакова и экзотикой восточного колорита.

В хореографии Фокина, все действия и чувства выразившего позами и движением, публику приводили в экстаз Ида Рубинштейн – своей царственной красотой, и взлетавший над сценой Вацлав Нижинский – звериной пластикой полуобнаженного тела. Таких чувственных оргий, как в «Шехеразаде», парижане в балете еще не видели. И хотя сегодняшних театралов сценами сладострастных объятий и жестокой резни в гареме вряд ли удивишь, сочные музыкальные, живописные и пластические краски «Шехеразады» до сих пор будоражат воображение чуткого зрителя.

Возврат билетов в Мариинский театр не осуществляется.

Возрастная категория: 6+